Владимир Васильев - Чужие миры [ Авт. сборник]

Отпустили их только в полночь. Вторая половина экзамена заключалась в сотнях вопросов, на которые Хожд и Тиар должны были ответить.

В большинстве случаев они знали ответы. А если не знали, приходилось думать: Жрицы задавали только такие вопросы, на которые можно было ответить, обладая достаточными знаниями. Поиск ответа не занимал много времени, оба испытуемых доказали, что научились работать не только руками или клинком, но и головой.

В эту ночь их никто не — трогал: у Хожда с Тиаром едва хватило сил дотащиться до кельи и рухнуть на жесткие ложа, завернувшись в плащи.

Обучение закончилось. Настоятельница подтвердила готовность обоих вернуться в мир, лежащий вне Храма; Жрицы Войны сполна расплатились знаниями за золото паномского короля и суманских торговцев. Назавтра в полдень у места, где опускается корзина подъемника, будет ждать свита встречающих. Вместо мальчишек Храм возвращал отцам мужчин и воинов. Полководцев.

А пока они спали, опустошенные трудным днем, чтобы вскоре уйти отсюда навсегда.

Только утром Хожд наконец стал сознавать, что все закончилось. Его никто не разбудил, как прежде, пинком, никто не гнал на тренировку, не поручал тяжелую и чаще всего бессмысленную работу. Солнце уже поднялось, бросая на пол кельи узкие светлые лучи. Рядом посапывал Тиар.

— Эй! — пихнул его Хожд. — Вставай, Ти!

Королевич потянулся и сел. Взгляд его был блуждающ и туманен, волосы со сна топорщились, как иглы у дикобраза.

— Чего? — зевая, спросил он.

— День уже, — сказал Хожд. — Пошли умываться.

Холодная вода несколько освежила их. Поколебавшись, направились в сторону кухни. Оттуда тянуло дразнящим запахом жареного мяса.

Едва они приблизились, в дверях возникла Жрица-Кормилица. Тиар остановился, словно на стену налетел, а Хожд уныло подумал: «Ну вот, сейчас снова отжиматься пошлет…»

Кормилица поклонилась, глубоко, как не кланялась даже Настоятельнице, и почтительно произнесла:

— Доброе утро, ваше высочество! Доброе утро, дож Сумана! Ваш завтрак сейчас подадут, прошу вас, проходите!

И она плавно повела рукой в сторону трапезной, где Хожд и Тиар ели всего однажды: в первый день, едва ступив на землю Храма.

Несколько сбитые с толку юноши последовали за Жрицей.

В трапезной накрыт был единственный стол на двоих; алая бархатная скатерть покрывала его и свешивалась до самых плит на полу. Вместо деревянных мисок стояли серебряные, рядом лежали вилки и ножи, тоже серебряные, и еще Хожд различил слабый запах вина. Вино им запрещали строго-настрого все эти годы, но нельзя сказать, что они не знали вкус вина… По крайней мере их ни разу не поймали за потреблением хмельного, хотя, наверное, догадывались, что ученики втихую попивают красненькое с младшими жрицами и с обслугой…

Когда странная трапеза, во время которой оба чувствовали себя слегка не по себе, ведь прислуживали им сама Кормилица с помощницей, закончилась, им также вежливо предложили навестить Настоятельницу.

В ее покоях было прохладно и пахло чем-то цветочным. Впервые Хожд видел первую Жрицу не в ритуальном наряде, а просто в шелковой накидке и простоволосую, и вдруг понял, что это уже пожилая женщина, уставшая от необходимости постоянно выглядеть неприступной, спокойной и уверенной во всем.

— Я не задержу вас долго, принц, и вас, дож! Всего несколько слов…

Настоятельница говорила негромко, однако каждое слово отчетливо звучало в тишине покоев, эхо дробилось, как дождевые капли, падающие на камень.

— Восемь лет Жрицы учили вас всему, что умели сами, всему, чему нас научили долгие века войн. Теперь вы способны вести за собой армии и побеждать — для этого ваши отцы и привезли вас в Храм восемь лет назад. Помните: то, чему вас обучили, — величайшая ценность. Дороже золота и драгоценных камней, потому что знания нельзя украсть или отнять, они пребудут с вами всегда. Пользуйтесь ими на благо своих стран, и, надеюсь, вы навсегда останетесь чистыми и честными, какими я узнала вас здесь. И еще надеюсь, Жрицам никогда не придется стыдиться ваших поступков там, в Мире.

Идите — и пусть удача не покинет вас…

Хожд и Тиар, не сговариваясь, низко поклонились, и оба знали, что Настоятельница склонилась в ответ.

Вещей у них практически не было: только одежда, но Оружейница перед спуском вручила им мечи, снова привычные, со старыми навершиями, а Жрица Стрел и Тетивы преподнесла по луку и полному колчану стрел.

Провожать королевича и дожа вышли практически все. Нестройная толпа женщин — жриц, воительниц, охранниц, обслуги… У огромной пузатой корзины Хожд и Тиар, переглянувшись, снова поклонились, на этот раз всем, а потом разом вскинули мечи. Их клич далеко разнесся в горах, рассыпаясь многоголосым эхом, и обитательницы Храма оживленно зароптали, прощаясь с теми, кто на их глазах из голенастых подростков, ничего толком не умеющих, превратился в мужчин, о которых скоро заговорит весь Мир.

Заскрипели колеса подъемника, запели туго натянутые тросы, и скоро приземистые кельи Храма и машущих руками женщин заслонило серое тело скалы. Они остались вдвоем, лицом к лицу с высотой и нахлынувшими мыслями. Впереди ждало много нового.

Сай

Пустоши пели, как кувшины на ветру. Ветер вольно гулял по ним от океана до гор на западе — не зная препятствий и границ.

Сай не знал, почему поют Пустоши. Вообще непонятно — что может звучать на ветру? И тем не менее Пустоши пели всегда, сколько он себя помнил. Где-то вдалеке звучали голоса, складывающиеся в заунывную мелодию, но приблизиться к ним никогда не удавалось — голоса отдалялись, потом вдруг затихали, чтобы спустя минуту зазвучать совершенно в другой стороне.

Вскинув на плечо верную баргу, Сай зашагал на север, к Капищу Отрана. Барга тоже умела петь: когда воины Пустошей выходили на битву, они вертели свое оружие над головами, и стоголосый вой часто заставлял дрогнуть поклоняющихся железу жителей Паномы.

Широким шагом меряя равнину, Сай размышлял: зачем вызвал его отец? Он ведь могучий колдун, его почитает весь Север, чем может помочь ему Сай? Только силой рук, ловкостью в обращении с оружием да сотней-другой таких же, как и он сам, бродяг-оторвиголов, которые пошли бы за Саем даже в жерло Огненных Пиков.

Капище было совсем недалеко: к закату Сай рассчитывал обнять отца в его гроте, потому что на людях кланялся ему как колдуну наравне со всеми и только наедине позволял себе расслабиться и отбросить довлеющий ком вековых традиций.

Спутники расположились табором на берегах реки, впадающей во Внутреннее море: им в Капище делать нечего. Отец (устами посланника, конечно) просил не приводить их близко к Капищу, но и не отпускать далеко. Значит, им нашлось дело… Давно пора — бронзовые ножи скучают за поясом, а барги давно не подавали голос. Доброй драке Сай всегда радовался.